Растиражированная версия о жестоких опекунах из Каратау, якобы избивавших и моривших голодом девятилетнего мальчика, похоже, оказывается чудовищной ложью, из-за которой сейчас страдают воспитывающиеся в этой семье дети.
В августе информагентства рассказали о девятилетнем Даниле, выпавшем из окна квартиры на втором этаже, где он жил с опекунами Натальей Петровной и Валерием Романовичем Рихтерами и сестрами Валей и Ангелиной, 12 и 11 лет. Мальчуган отделался двумя переломами, но был один нюанс, который, возможно, и дал повод для всех последующих предположений, сплетен и домыслов, которые вскоре обрушились на семью Рихтеров. Дело в том, что Данил после падения не стал кричать и звать на помощь, а отполз в соседский огород и сидел там до самого вечера, пока его не обнаружил сосед. Мальчика доставили в Каратаускую больницу, оказали первую помощь, а затем перевезли в Тараз, в Областную детскую многопрофильную больницу, где успешно прооперировали перелом.
Там, в больнице, все и началось.
Сразу скажу: мне так и не удалось найти того человека, от которого пошла гулять версия, что Данил совершил прыжок из окна, чтобы сбежать от «злодеев-опекунов», которые «избивали, морили голодом, держали взаперти». Ведь одно дело – наврать с три короба в соцсетях, прикрываясь каким-нибудь ником, и совсем другое – дать интервью, назвав свою фамилию. Потому что здесь за каждое слово отвечать придется. Может, даже перед судом.
Итак, слух про «опекунов-извергов» повлек меня в горняцкий город Каратау.
Первый визит – в полицию. Начальник Таласского РОП Тимур Жанабаев сообщает официальную информацию по делу:
Дом, где развиваются сердца
Любое журналистское расследование, как и полицейское, начинается с осмотра места происшествия. Дом, где проживает семья Рихтеров, – двухэтажный, старой постройки, с налетом очарования старого доброго времени, когда соседи ходили друг к другу в гости, сидели на лавочках у подъезда, ведя разговоры за жизнь. Здесь с соседями получилось иначе. Но об этом чуть позже.
Судьба этой семьи по-своему интересна.
Валерий Романович Рихтер родом из России, из Красноярского края. Родители разошлись, когда ему было три года. Отец увез мальчика с собой в Каратау, где женился повторно, после чего с молодой женой и сыном переехал в Семипалатинскую область. Жили, видимо, не очень богато, судя по тому, что шестилетнего Валерку сдали в детдом. А когда жизнь наладилась, вернули в семью, ему тогда уже было 15. После школы юноша сразу пошел работать – надо было помогать родителям поднимать сестренок и братишку. В 1982 году семья вернулась в Каратау, а спустя девять лет эмигрировала в Германию. Валерий остался. Просто он полюбил этот край, с его горняцкой закваской. Валерий к тому времени слыл классным автослесарем, уже был женат на казачке Наталье. Все у них было хорошо, только детишек Бог не дал. И решили Рихтеры взять ребеночка из детдома. В ноябре 2014 года органы опеки обрадовали супругов: есть две сестрички, Валентина и Ангелина, шести и пяти лет.
Наталья замолкает. Вытирает глаза.
Чем дольше я находилась у Рихтеров, тем больше удивлялась: то, что я видела, никак не вязалось с образом «мучителей-садистов», нарисованным в соцсетях. Трехкомнатная квартира, простая и скромная, но есть в ней все необходимое для жизни. Везде чисто и опрятно. У девочек своя комната, у Данила своя. У родителей – зал. У кошек (их в семье две) – вся квартира.
Комната Данила – самая обставленная и уютная: здесь у него и игрушки, и книжки. Чувствуется, что он любимец в семье. А вот и то самое окно.
Данил попал в семью Рихтеров в январе 2018 года. После трех лет патронатного воспитания Валерий и Наталья захотели удочерить своих девочек (это, кстати, на заметку тем, кто утверждает, будто Рихтеры взяли детей на воспитание ради денег: удочерение исключает любые государственные субсидии!). Делается это через суд. И вот на этом суде выяснилось, что у Валентины и Ангелины есть единоутробный брат. Суд лишил их биологическую мать, ведущую антиобщественный образ жизни, родительских прав. Но внезапно у горе-мамаши проснулись родительские чувства к четырехлетнему сыну. Выкрав ребенка из детдома, она увезла его в Кыргызстан, и там кроха прошел свою начальную школу жизни. По прошествии трех лет дамочка вернулась на родину в Шуский район, будучи уверенной, что все о ней забыли, и даже отдала Данила в школу. Оттуда его и забрали органы опеки. И предложили Рихтерам взять мальчика в семью.
– Я привез Данила 9 февраля 2018 года, – продолжает Валерий свой рассказ. – Ну, говорю, давай рассказывай, как ты жил до нас. Конечно, тяжело было слушать его детские откровения: про то, как родная мать вместе с отчимом заставляли его воровать, просить милостыню, а если он не приносил «заработок», то отчим «бил реечкой по попе и по коленкам». У него на одной коленке так шрамы и остались. Жили они на какой-то ферме, и ничего хорошего в жизни мальца не было. Но ребенок есть ребенок: «Папа, – говорит, – а здесь я тоже буду ходить гулять, когда хочу и куда хочу?». «Нет, – объясняю ему, – у нас так не принято. Ты будешь жить по распорядку: утром подъем, завтрак, занятия, и только потом свободное время». Данил поморщился, но принял семейное правило. Мы наняли ему репетитора, и он, между прочим, оказался очень смышленым и вскоре, как и его сестры, стал делать успехи в учебе! Вместе с девочками он с удовольствием занимался и хореографией, и прикладным творчеством, и все у нас было бы хорошо, если бы не это открытое окно… Теперь у нас и девочек забрали и поместили в Центр поддержки детей…
– И как они это восприняли?
– Рыдали, когда их забирали. И мы вместе с ними…
И это все о них
С того самого дня, когда Данил после падения попал в стационар, проблемы нарастали как снежный ком. Началось с того, что мальчика наряду с родителями стали навещать «сердобольные жители области». Они приносили маленькому пациенту игрушки и всякие вкусности, а заодно «раскрывали глаза» ребенку на его опекунов: дескать, и злые они, и жестокие… Ситуацию стали обсуждать в Интернете. Травить двух пожилых людей, которые были просто не в состоянии ответить на все гадости в их адрес, для многих оказалось увлекательным занятием. Под это дело быстро сформировалась кучка абсолютно убежденных в своей правоте блогеров и завсегдатаев соцсетей, и, как говорил классик, и вот общественное мненье!.
Одним из таких борцов за правое дело, фанатически убежденных в монструозности Рихтеров, стала жительница Тараза Наталья Ульянова. Я долго пытала ее по телефону в надежде услышать хоть про какое-нибудь злодейство опекунов, но увы… «Жестокие», «скандальные», «конфликтные» – но как только я просила предоставить факты, слышала одно и то же: «Не могу сказать, я дала подписку о неразглашении». Зато всем представителям госорганов от женщины досталось по полной. Заместитель руководителя управления образования, директор Центра поддержки детей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации, психолог центра – все они, по словам Натальи, «не вызывают доверия». Хотя предполагаю, что никого из них она в глаза не видела. С сестрами Данила Наталья тоже никогда не сталкивалась, но утверждает, что они «ужасные», «никакого воспитания».
– Вы их видели? – спрашиваю «активистку».
– Я видела их на видео.
– На каком видео?
– Этого я вам тоже не могу сказать…
И тем не менее одну из этих «ужасных» сестер Наталья, оказывается, хочет взять на воспитание!
– А где-то в соцсетях мелькнуло, что вы Данила хотите усыновить. Смартфон ему подарили, игрушки…
– Еще неизвестно, отдадут ли мне ребенка. Поэтому мы планировали для начала вернуть детей их биологической матери, а поскольку одной ей будет тяжело воспитывать троих, то старшую девочку, самую трудную, она могла бы передать мне по доверенности.
– Как это – по доверенности?
На этот вопрос ответа я так и не получила. Думаю, что Наталья и сама не поняла, что сказала. Можно водить машину по доверенности, но воспитывать ребенка по доверенности – это что-то новое, доселе неслыханное. Передавать ребенка, как вещь, из одних рук в другие? Может, сначала спросить этого ребенка: он вообще-то хочет идти к незнакомой тете?.. А органы опеки – их мнение тоже ничего не значит?
В завершение разговора Наталья предложила поговорить с бывшей соседкой Рихтеров – некой Аэлитой, не связанной подпиской о неразглашении и готовой пролить свет на мрачную сущность супружеской пары. Позвонила я Аэлите. И услышала много кошмарного про Рихтеров: уж и кошек они с помоек приносят, и цветник из шланга мешают поливать, и дверь в подъезде зимой настежь распахивают. Мучают детей, бьют.
– Вы сами это видели?
– Нет. Но слышала, как дети плачут. А раз плачут – значит, их бьют.
Логика железная. Но ведь есть логика и в том, что если у женщины давнее неприязненное отношение к бывшим соседям, то разве она скажет о них что-то хорошее?
А вот Кульшат Кожатаева (между прочим, руководитель отдела образования акимата Таласского района), которая уже год живет в бывшей квартире Аэлиты на первом этаже, под Рихтерами, ничего дурного о семье сказать не может: «Прекрасная семья! Сами супруги – спокойные, доброжелательные. Девочки славные: приветливые, воспитанные. Мальчик, конечно, гиперактивный, за таким нужен глаз да глаз. Когда я навестила его в больнице, он сказал, что хочет домой».
В оценке этой семьи с Кульшат Кожатаевой солидарен председатель Общества немцев Жамбылской области Александр Гибнер:
Этому мнению созвучна позиция председателя Совета матерей Ассамблеи народа Казахстана Жамбылской области Мухаббат Миражаповой, которая, заинтересовавшись данной историей, поехала в Каратау, встретилась с Рихтерами и поговорила с соседями.
Изорванная мышка
Мухаббат Сайдуллаевна как в воду глядела! Действительно, сформировалась некая группа «активистов» для оказания помощи биологической матери в восстановлении ее прав: ее консультируют, с ней проводят прямые эфиры…
А вот захотят ли дети вернуться к мамочке, которая в свое время от них отказалась, которая не заплатила ни копейки из присужденных ей к выплате алиментов и о которой у ее чад остались не самые лучшие воспоминания?
С Данилом (все еще загипсованным, но уже рвущимся играть) и его сестрами я встретилась в вышеупомянутом Центре поддержки детей.
Сначала мы говорим о книгах. Данил тоже в разговоре участвует – он еще какой книгочей оказался! А потом разговор плавно переходит на день сегодняшний.
– Я слышала, что у вас есть еще один близкий человек – ваша родная мама. Вы знаете о ней?
– Она к нам приходила. Говорила, что хочет нас забрать, что бросила пить, а сама стоит – шатается, – Ангелина даже показала, как шаталась их биологическая мама.
– Мышку подарила… Я ее изорвала! – выпалила Валя. – Я мечтаю, чтобы она больше никогда в жизни нас не увидела и не забрала! Мы по ошибке сюда попали. Просто в Интернете пишут всякие бредни о нашей семье, что нас избивают, морят голодом, – это же все неправда!
– Но все же бывало, что вас наказывали, если вы провинились?
– Самое большое наказание – 10 минут не смотреть телевизор, – тихо произносит Валя.
– А что вы думаете о ваших опекунах?
– Мы думаем, что они – самые лучшие люди на свете! По крайней мере, для нас. И мы хотим поскорее к ним вернуться!
– А ты, Данил, чего хочешь?
– Я тоже хочу вернуться к маме и папе в Каратау! Жить с ними и с сестрами, как мы раньше жили: дружно и счастливо!
Мы уходили, а Валя и Ангелина стояли, обнявшись, в огромном и пустом детдомовском дворе и плакали.
Детское горе было очевидным и отчаянным. Ведь учреждение сие только так красиво называется – Центр поддержки. А на самом-то деле это просто детдом, где Валя и Ангелина уже однажды побывали.
Глядя на двух плачущих девчонок, мне так хотелось задать вопрос тем, кто организовал эту беспощадную травлю каратауской семьи: а не заигрались ли вы, диванные войска, в неуловимых мстителей? И к чему привело ваше неистовое желание изобличать и пригвождать к позорному столбу, не разобравшись в сути, создавая хайп и повышая свои рейтинги? Ответ на поверхности: разбитая семья, разрушенный ребячий мир. И детские слезы…
Хотелось задать вопрос… Только кто на него ответит? Кто из сплетников вообще способен отвечать за свои слова? У всех ведь «подписка о неразглашении».
